Первого апреля 1896 года Европу облетела сенсация: один из самых известных художественных музеев мира Лувр за огромные для того времени деньги — 200 тысяч франков — приобрел золотую тиару. Этот драгоценный головной убор правившего в третьем веке до нашей эры скифского царя Сайтоферна якобы случайно был найден на юге Российской империи. Скифской тиарой восхищались не только археологи и искусствоведы. Толпы людей стремились в Лувр увидеть небывалую находку.
120 лет назад, 1 апреля 1896 года, парижский Лувр
за огромные по тем временам деньги — 200 тысяч франков — купил скифскую тиару,
которая оказалась искусной подделкой, выполненной одесским ювелиром
Первого апреля 1896 года
Европу облетела сенсация: один из самых известных художественных музеев мира
Лувр за огромные для того времени деньги — 200 тысяч франков — приобрел золотую
тиару. Этот драгоценный головной убор правившего в третьем веке до нашей эры
скифского царя Сайтоферна якобы случайно был найден на юге Российской империи.
Скифской тиарой восхищались не только археологи и искусствоведы. Толпы людей
стремились в Лувр увидеть небывалую находку.
Как выяснилось позже, сенсации
предшествовал ряд событий. В феврале 1896 года директорат Венского
императорского музея (тогда Вена была столицей Австро-Венгерской империи) в
лице крупных ученых, знатоков античности — профессоров Бруно Бухера и Гуго
Лейшинга, приняли посетителя, на визитной карточке которого значилось: «Г-н
Гохман, негоциант из Очакова. Колониальные товары и антикварные предметы».
Западные искусствоведы, естественно, знать не знали о том, что братья Гохманы
торговали всем, что давало возможность заработать: от фиников, риса, чая и
перца до античных реликвий.
— Шепсель Гохман
был опытным жуликом и хорошим психологом,
— рассказывал в свое время автору этих строк ныне покойный Виктор Фельдман —
исследователь старины, бывший старший библиограф научной библиотеки Одесского
национального университета имени Мечникова. — Из потрепанного кожаного
саквояжа Гохман извлек и положил на стол перед членами директората золотые
фибулы (пряжки, скреплявшие одеяния на плечах древних греков) и серьги работы
древнегреческих мастеров. Дав полюбоваться этими редкостями и психологически
подготовив партнеров, он вынул какой-то предмет, завернутый в шерстяные тряпки
и, развернув, торжественно объявил: «Тиара скифского царя Сайтоферна».
Австрийские ученые были
потрясены. Вот запись их рассказа: «На столе, излучая мягкое матовое сияние
золота, стояла древняя чеканная тиара изумительной работы и превосходной
сохранности. Только в одном месте виднелась небольшая вмятина, словно от меча,
но украшения вокруг почти не были повреждены. Тиара представляла собой
куполообразный парадный шлем-корону, чеканенный целиком из тонкой золотой
полосы…»
Художественное исполнение
этого необычного шлема поражало. Купол высотой 17 и диаметром 18 сантиметров
весом 460 граммов был разделен чеканкой-орнаментом на горизонтальные пояса. На
главном — сцены из «Илиады» и «Одиссеи». Второй пояс-фриз запечатлел скифского
царя, который охотится на крылатого зверя. Изящные фигурки скифских воинов
искусно сочетались с изображениями быков, лошадей, овец. Верхняя часть тиары
состояла из ажурных чеканных орнаментов и заканчивалась чешуйчатой змеей,
кольцами венчавшей верхушку и поднявшей голову. Между вторым и третьим поясом
по кругу шла надпись на древнегреческом языке: «Царя великого и непобедимого
Сайтоферна. Совет и народ ольвиополитов». Отсюда следовало, что золотую «шапку»
подарили знатному скифу жители города Ольвия.
Первый вопрос, который задали
восхищенные директора венского музея, был: «Герр Гохман, откуда у вас эта
корона?» Гохман ответил: «Чудес на свете не бывает, хотя эта корона — чудо.
Прошлым летом ученые люди вели раскопки в Ольвии и неподалеку от нее раскопали
скифскую могилу, где был похоронен Сайтоферн с женой. Оттуда тиара и другие
украшения, которые достались мне за очень большие деньги. Ведь надо, чтобы раз
в жизни повезло бедному коммерсанту».
Дирекция музея пригласила
крупнейших специалистов по археологии и античному искусству Вены, и они
единогласно подтвердили античное происхождение тиары, высокую художественную
ценность и главное — ее безусловную древность.
Однако цена, которую запросил
коммерсант, была фантастической — 200 тысяч франков! Таких денег в
императорском музее не было, а получить сумму в несколько приемов Гохман
отказался. Завернув свое сокровище, он уехал из Вены и в марте того же года
объявился в Париже. Здесь встретился с владельцем антикварной лавки Антоном
Фогелем и маклером Шиманским. С ними Гохман нашел общий язык, заключив тайный
коммерческий договор. После продажи тиары за 200 тысяч франков братьям Гохманам
причитались 86 тысяч, а их «компаньонам» — 40 и 74 тысячи соответственно. Именно
они, Шиманский и Фогель, отправились в Лувр, где состоялась их встреча с
директором департамента изящных искусств Лувра Кампфеном и руководителем отдела
античного искусства Эроном де Вильфосом.
Когда солидные ученые мужи
увидели шлем, их восторгу не было предела. Но сумму 200 тысяч франков можно
было запросить лишь во французском парламенте, а это дело долгое. Руководству
Лувра ничего не оставалось, как напрямую обратиться к меценатам. Те согласились
одолжить необходимую сумму дирекции Лувра с условием, что после решения
парламента деньги им вернут. И… неслыханное дело: парламент «задним числом»
оформил ассигнования, тиара заняла почетное место в постоянной экспозиции зала
античного искусства Лувра. Как отмечали современники, в Париже отныне было уже две
достопримечательности: Эйфелева башня и золотая тиара Сайтоферна.
А семь лет спустя, в 1903
году, разразился скандал. Французские газеты опубликовали интервью художника
Элина Майенса с Монмартра, который утверждал, что он автор тиары. Во всех
кабаре Парижа стали петь куплеты об ученых, севших в галошу, и депутатах
парламента, ассигновавших деньги жуликам.
Точку в этой истории поставил
одесский ювелир Лившиц, письмо которого 13 марта 1903 года опубликовала
парижская газета Matin. Обращаясь к автору публикации, утверждавшему, что
тиару сделал он, одессит писал: «Милостивый государь, я прочел вашу статью о
тиаре Сайтоферна и решаюсь писать вам в целях восстановления истины. Я могу вас
уверить, что тиара была сработана моим другом Рухомовским. Я жил в Одессе в
1895 году и до мая 1896 года. Я часто навещал моего друга и видел много раз,
как он работал в своей мастерской над этой пресловутой тиарой». К
Рухомовскому ринулись корреспонденты.
Газета Figaro напечатала следующую телеграмму из Одессы от 25
марта: «Гравер Израиль Рухомовский категорически заявил, что он сделал
тиару, заказанную ему в 1895 году одним жителем Керчи и попавшую впоследствии в
Лувр. Рухомовский готов ехать в Париж, если на поездку ему будет выдано 1200
франков». «Вероятно, у Лувра найдется 1200 франков, — писала Figaro, — чтобы установить происхождение предмета, за
который заплачено несколько сот тысяч…»
В то же время художник Элин
Майенс публично признался, что свое заявление сделал ради шутки и к тиаре
Сайтоферна не имеет никакого отношения. При этом высказал надежду на то, что
ему эту шутку простят — ради истины, которую удалось открыть.
Французское консульство в
Одессе финансировало путешествие Рухомовского, и 5 апреля 1903 года он прибыл в
Париж. В качестве доказательства привез с собой модели, рисунки и формы тиары.
Хотя Рухомовского «засекретили», поселив под вымышленной фамилией, репортеры
быстро пронюхали его местонахождение. Журналисты держали публику в курсе
малейших событий, описывая внешность новой знаменитости, его одежду, привычки и
даже меню. А один богач предложил администрации Лувра 250 тысяч франков за
тиару, но только в том случае, если та окончательно будет признана «настоящей
фальшивкой».
Луврская комиссия приступила к
расследованию. После проведенного эксперимента — когда одессит по памяти, в
закрытом помещении и в полной изоляции смог создать абсолютно идентичный
фрагмент тиары, — комиссия пришла к выводу: экспертизу можно считать
оконченной.
А Рухомовский рассказал, что
неизвестный господин из Керчи заказал ему тиару якобы в качестве подарка на
юбилей какому-то видному ученому. Этот же господин и снабдил ювелира
необходимыми историческими материалами. Из которых Рухомовский и черпал сюжеты
для создания своего шедевра. Он работал над ним более семи месяцев и получил 1800
рублей.
Рухомовский стал знаменит. Его
тиару выставили в отделе современного искусства Лувра с надписью: «Сделал
Рухомовский». 26 мая 1903 года в Париже состоялось присуждение наград
французской секции декоративных искусств. Именно Рухомовский единогласно был
отмечен золотой медалью. После этого на одессита как из рога изобилия
посыпались заказы от лучших ювелирных и граверных заведений Франции.
Тем не менее Рухомовский
вернулся в Одессу. Его ювелирная мастерская не имела вывески, поскольку
владелец не обладал необходимым капиталом для получения патента купца третьей
гильдии. В 1905 году началась революция, которую жестоко подавили, в разных
городах, включая Одессу, происходили еврейские погромы. Рухомовский с семьей
все-таки уехал в Париж, где работал в реставрационных мастерских Лувра, вскоре
познакомился с банкиром и филантропом бароном Эдмоном де Ротшильдом. «Счастье
улыбнулось мне. Словом, повезло, — вспоминал Рухомовский. — Я получил
хорошего клиента, а Ротшильд — хорошего мастера. Мы нашли друг друга: он —
красивую работу, а я — хороший заработок».
Позже он сделал еще одну тиару
— миниатюрную копию тиары царя Сайтоферна. Она пополнила экспозицию музея
Фаберже. На центральном фризе высотой 13 миллиметров и окружностью 65
миллиметров, мастеру удалось изобразить 39 фигур людей и животных.
Еще одна работа Рухомовского,
находящаяся в собрании музея Фаберже, — это кулон в виде тиары Сайтоферна. На
нем переданы сцены жизни скифов, прообразом которых стали изображения на
большой тиаре. Поражает размер ювелирного изделия, его высота — всего 15
миллиметров. На маленькой площади автор скомпоновал 20 персонажей, 10
растительных орнаментов и фризовую надпись… Третьим редчайшим и самым ценным
предметом в коллекции музея Фаберже является колье со сценами античной жизни.
Таким образом пришла мировая
известность к нашему соотечественнику, умершему в Париже в 1936 году. Ювелир
очень гордился сыновьями и считал, что в мастерстве они превзошли отца. Сегодня
потомки Рухомовского живут в США, Израиле и Франции, и среди них много
известных ювелиров, художников и литераторов. Тем не менее созданная главой
семьи тиара признана выдающимся произведением искусства.
Спустя почти сто лет, летом
1997 года, тиара Сайтоферна наряду с еще 70 уникальными произведениями
Рухомовского из музеев и частных коллекций Парижа экспонировались в одном из
музеев Израиля. Там же был выставлен другой шедевр ювелира — «Саркофаг со
скелетом». Девять лет трудился над ним автор, задавшись целью выразить мысль о
бренности нашей жизни и земного счастья, о «суете сует». В золотом миниатюрном
саркофаге со сценами, символизирующими разные этапы человеческой жизни,
помещался скелет длиной около 10 сантиметров, состоявший из 167 золотых костей,
в точности имитирующих натуральный человеческий скелет. На выставке в Париже в
1903 году за эту работу Израиль Рухомовский был награжден золотой медалью.
В апреле 2013 года уникальный
«скелет» (который, как стало известно, ювелир создал по заказу известного
одесского налетчика Мишки Япончика) ушел с молотка за 365 тысяч долларов на
аукционе Sotheby’s. А год спустя,
в апреле 2014-го, в Одессе на доме по улице Осипова, где жил и работал
выдающийся мастер, открыли мемориальную доску.
Фото автора