Шведская болезнь
Шведская болезнь — специфически извращенный вид европейской
«политкорректности», отказывающийся замечать растущее влияние ислама
в Европе. «Шведской болезнью» заражена не только Швеция — речь идет
практически о всех странах «старой» Европы, которые на протяжении
нескольких последних десятилетий подверглись нашествию иммигрантов из
мусульманских стран.
Столь высокого рейтинга 10-й канал израильского телевидения не достигал с
момента своего основания – даже реалити-шоу «Выживание» не привлекло столько
зрителей, сколько документальное кино журналиста Цви Иехезкели. Завершающая,
четвертая часть фильма «Аллах ислам» еще не вышла в эфир, а телекомпании
нескольких зарубежных стран, включая Россию, Бельгию и Швецию, уже вели
переговоры относительно его покупки.
Левые израильские СМИ не стали дожидаться финала: они обрушились на авторов
фильма с сокрушительной критикой на другой же день после показа первой серии.
Но душераздирающие вопли «правозащитников» лишь подогрели интерес зрителей к
теме, углубляться в анализ которой позволяет себе разве что министр иностранных
дел Авигдор Либерман: нашествие мусульман в страны Западной Европы в целях
превращения ее в часть всемирного халифата.
Нет, я не утрирую: именно эту цель ставят перед собой персонажи
документального повествования-«экшн», съемки которого велись во Франции,
Англии, Швеции, Бельгии, Голландии и других европейских странах. О халифате
мусульмане говорят столь же буднично, как американцы – о вышедшей на финишную
прямую президентской гонке.
Разоткровенничаться перед видеокамерой исламистов побудил израильский
тележурналист и комментатор. В ходе рискованной командировки в логово
окопавшихся в Европе джихадистов Цви Иехезкели, в совершенстве владеющий несколькими
диалектами арабского языка, выдавал себя за… палестинского репортера! И тут же
завоевывал доверие иммигрантов, большинство которых – представители четвертого
(вдумайтесь!) поколения мусульман, пустивших корни в сердце западной
цивилизации.
«Это – хевронская куфия, а это — так называемая арафатка», — замечает
Иехезкели, укладывая в дорожную сумку клетчатые головные платки. В Европу можно
лететь на отдых или за покупками, а можно и ради подготовки журналистского
расследования.
Смотришь документальную эпопею Иехезкели – и содрогаешься: многие
заповедные уголки Европы сегодня больше походят на города арабского Ближнего
Востока. Районы компактного проживания мусульман занимают огромную площадь.
Европейским здесь остается только климат с четырьмя (а не двумя, как в нашем
регионе) временами года.
Лидеры крупнейших стран Европы стали осознавать, что «спящие»
террористические ячейки обосновались у них под окнами и готовы «проснуться» в
любой момент, лишь после американской трагедии 11/9 и последовавших за ней
террористических атак в Лондоне, Мадриде и Стокгольме.
Молельные дома или террористическое подполье?
Магнус Нурель, ведущий шведский специалист по вопросам разведки, дает
израильтянину Иехезкели адрес мечети: на проповедях в стенах этого богоугодного
заведения звучат открытые призывы к джихаду.
В сопровождении оператора Иехезкели отправляется по указанному адресу.
«Палестинских» журналистов впускают в мечеть без особых проблем: свои! На
книжных полках просторного холла – брошюры, призывающие к войне с «неверными».
Шведы не умеют читать по-арабски. С их точки зрения, мечеть – аналог церкви или
синагоги, молельный дом. Но именно в этой «божьей обители» имамы изо дня в день
индоктринируют будущих фанатиков-террористов, готовых принести себя в жертву во
имя мирового господства ислама.
Подростки-мусульмане приглашают «палестинского» журналиста в гости.
Скромная квартира. Мать юношей одета по-европейски, но языком страны, в которой
живет уже много лет, она не владеет: ей легче говорить по-арабски.
«Кем ты мечтаешь стать, когда вырастешь?» — спрашивает Иехезкели сына
женщины-иммигрантки.
«Моя мечта — джихад!» — чеканит юноша, и его лицо озаряет мечтательная
улыбка.
В британском городке Лутон израильтянину Иехезкели удается пройти в
громадную мечеть, построенную в конце 80-х иммигрантами из Пакистана.
«В свое время, приняв решение перебраться в Англию, многие мусульмане учили
английский язык, — замечает автор фильма. — Однако дети и внуки первых
иммигрантов сознательно избрали прямо противоположное направление: в тысячах
вечерних частных школ и кружков они прилежно учат арабский язык и штудируют
Коран. Четвертое поколение иммигрантов-мусульман сказало «нет!» западной
цивилизации».
В монументальном здании Исламского центра в Лутоне Иехезкели интервьюирует
молодого мусульманина, который с гордостью заявляет: «Ислам сегодня везде: мы
24 часа в сутки ведем активную деятельность во имя создания всемирного халифата
— и мы победим».
В Брюсселе израильский журналист знакомится с членами радикальной
исламистской группировки. Поначалу они предлагают своему «палестинскому» гостю
присоединиться к намазу. К аллаху исламисты взывают с многоярусной автостоянки.
Затем «палестинца» ведут к футуристическому сооружению Атомиум – брюссельскому
аналогу Эйфелевой башни.
«Когда в этой стране вступят в силу законы шариата, бельгийцам придется
изрядно потесниться, а затем и вовсе убраться отсюда», — обещает один из
активистов исламистской организации «Шариат для Бельгии» (штаб-квартира
европейского движения находится в Лондоне).
В ходе беседы с Абу Фаресом, членом организации «Шариат для Бельгии»,
Иехезкели вскользь упоминает Усаму Бин Ладена.
«Кто я такой, чтобы посметь говорить о шейхе Усаме бин Ладене?! –
восклицает Фарес. – Шейх Бин Ладен — шахид, он святой!».
«Четвертое поколение иммигрантов-мусульман готовится к джихаду, —
констатирует Иехезкели. — Именно это поколение и представляет собой часовую
бомбу, заложенную в Европе».
Без британской чопорности и французской галантности
В Лондоне израильскому журналисту удается выйти на шейха Анджима Худари,
главу местных исламистов, подозреваемого властями в подстрекательской
деятельности. В интервью «палестинскому» журналисту Худари говорит то, чего
никогда не сказал бы корреспондентам британских СМИ:
«Для нас одиннадцатое сентября – основа основ. После одиннадцатого сентября
мусульмане всего мира вернулись к своим корням и погрузились в изучение
Корана».
Катастрофа надвигается и на Францию. Согласно официальной статистике,
мусульмане составляют от 5 до 10% населения этой страны, но точное их число
(попробуй сосчитать нелегалов!) не установлено.
Джамаль, тренер школьников из Марселя, с нескрываемой грустью замечает:
после мегатеракта в США репутация европейских мусульман оказалась подмоченной.
Их имидж серьезно пострадал. К ним стали относиться подозрительно, а они – в
ответ на эту подозрительность – еще больше сплотились в своей ненависти к
европейцам.
«Представители четвертого поколения, родившиеся и выросшие во Франции,
категорически отказываются признавать себя французами, — объясняет один из
соседей Джамаля. – Но возвращаться в Алжир или Марокко они не намерены.
Напротив, их цель – заявить о себе как о будущих хозяевах Европы!»
Мохаммед Мрах из Тулузы, ликвидированный в марте этого года в ходе штурма
его дома спецподразделением французской полиции, — первый террорист, родившийся
во Франции, напоминает Иехезкели. Прошедший обучение в лагере афганских талибов
Мрах застрелил в Тулузе раввина Йонатана Сандлера, двоих его сыновей (3-х и
шести лет) и 8-летнюю дочь директора школы «Оцар ха-Тора». В беседе с
полицейскими Мрах выразил сожаление лишь о том, что ему не удалось уничтожить
еще больше еврейских детей.
«Мы никогда не остановимся, — говорит в интервью Иехезкели один из членов
ячейки бельгийских исламистов. – Нас не устрашит ни тюрьма, ни даже смерть:
ведь мы погибнем «шахидами»!»
Когда у мусульманина, выкрикивающего на Трафальгарской площади или на
Елисейских полях призывы к джихаду и созданию халифата, есть лицо и фамилия,
когда он обращается к тебе с экрана телевизора, возникает эффект присутствия. В
доверительных диалогах с «палестинским» журналистом европейские идеологи
джихада утрачивают элементарную бдительность – на зрителя накатывает
реальность!
«Даже свобода слова уже не является в Европе чем-то само собой
разумеющимся, — подчеркивает Иехезкели. – Все основополагающие ценности
западной демократии отвергаются и пересматриваются».
Ничего не видим, ничего не слышим…
Мэры многих европейских городов продолжают искать причины радикализации
ислама в высоком уровне безработицы, особо остро ощущающейся в кварталах
бедноты, и в сопутствующих безделью социальных проблемах. Религиозный фанатизм
и антисемитизм занимают полицию в последнюю очередь. Преступления на националистической
почве в двадцать первом веке? Этого не может быть, потому что этого не может
быть никогда!
Факты тем временем свидетельствуют о совершенно иных процессах в джунглях
мусульманских кварталов, не связанных ни с безработицей, ни с бедностью. После
того как в Бельгии был принят закон, запрещающий женщинам-мусульманкам носить
чадру, здесь вспыхнула настоящая интифада. Мусульмане шли на демонстрации с
железными прутами, забрасывали полицейских камнями, жгли автомобили патрульных
и рядовых граждан.
В кадре – крупным планом: «Нам не нужна ваша фальшивая демократия, — орут
участники антиправительственной демонстрации. — Аллах акбар!»