Опубликованные архивные документы приводят к сенсационному выводу: возможно, восточные немцы совершили трагическую ошибку, проявив поспешность и нетерпение. Не исключено, что Германия еще в середине 1950-х годов могла стать единым и свободным государством, но восстание склонило чашу весов в пользу московских и берлинских «ястребов».
60 лет назад в ГДР произошло первое в Восточной Европе массовое выступление
против советской модели социализма.
Опубликованные архивные документы приводят к сенсационному выводу:
возможно, восточные немцы совершили трагическую ошибку, проявив поспешность и
нетерпение. Не исключено, что Германия еще в середине 1950-х годов могла стать
единым и свободным государством, но восстание склонило чашу весов в пользу
московских и берлинских «ястребов».
Если в Венгрии и Чехословакии реформаторские тенденции вызревали внутри
правящих партий, то в Восточной Германии имело место классическое стихийное
выступление «снизу». Не было и затяжной политической борьбы: все
завершилось за два дня.
Западные исследователи пишут о «рабочем восстании» или
«народном восстании», официальные российские историки сегодня
предпочитают нейтральный термин «события в ГДР 17 июня 1953 года».
Одним из непосредственных поводов стало резкое повышение цен на сахар и,
соответственно, на джем, без которого немцы, в том числе малообеспеченные, не
мыслили завтрака.
Руководители и граждане СССР, не осведомленные об этой национальной
особенности, сочли, что немцы бесятся с жиру. Недоразумение углубилось из-за
того, что слово «джем» было неточно переведено как «мармелад».
События впоследствии порой неофициально именовали «мармеладным
бунтом».
Старшему поколению они запомнились перебоями с железнодорожными билетами в
связи с тем, что офицеры получили приказ прервать отпуска и немедленно прибыть
в свои части. Советские газеты без обиняков именовали участников выступлений
«недобитыми фашистами», а сидение на вокзалах в разгар летнего сезона
симпатий к ним, естественно, не добавило.
Массированная атака
Причин для недовольства у восточных немцев хватало и помимо джема.
10 июля 1952 года промосковский лидер Вальтер Ульбрихт на II конференции
Социалистической единой партии Германии провозгласил курс на «планомерное
строительство социализма», вылившееся в борьбу с частной торговлей,
форсированное развитие тяжелой промышленности и коллективизацию в деревне,
только колхозы именовались при этом «кооперативами». В результате
около полумиллиона гектаров земли весной 1953 года остались незасеянными.
Повышение зарплаты неквалифицированным рабочим, преподнесенное как забота о
трудящихся, привело к кризису на потребительском рынке, в котором пропаганда
винила «спекулянтов и гроссбауэров» (немецкий аналог советских
«кулаков»).
По требованию СССР началось интенсивное строительство Народной Армии.
Военные расходы в 1953 году поднялись до 11% бюджета.
Нарастали политические и особенно антицерковные репрессии, в частности,
были арестованы практически в полном составе молодежные лютеранские организации
«Молодая община» и «Евангелическая студенческая община».
Разница в уровнях жизни была особенно наглядной в условиях тогда еще
открытой границы с Западным Берлином. С января 1951-го по апрель 1953 года
против курса Ульбрихта «проголосовали ногами» 447 тысяч человек, из
них 50 тысяч в марте 1953 года.
В апреле резко выросли цены на хлеб, мясо, сахар, одежду, обувь и
общественный транспорт.
28 мая власти объявили о повышении норм выработки на заводах, якобы по
просьбе самих рабочих. Особенно обозлило людей явно неудачное решение
приурочить его к 30 июня – дню 60-летия Ульбрихта.
9 июня началась забастовка рабочих-сталелитейщиков в Хеннингсдорфе.
Администрация предприятия объявила премию в 1000 марок за выявление
«подстрекателей». Неизвестно, выплачивались ли кому-либо деньги, но
пять человек были арестованы.
12 июня около 2,5 тысяч работников завода в Бранденбурге устроили митинг,
требуя освободить из тюрьмы своего бывшего хозяина.
15 июня не вышли на работу строители госпиталя в берлинском районе
Фридрихсхайн. К ним присоединились коллеги, занятые возведением элитного жилья
для номенклатуры на улице, ранее переименованной в Сталиналлее.
На следующий день около 10 тысяч демонстрантов с утра двинулись к зданию
коммунистических профсоюзов, а, найдя его пустым, переместились к Дому
министерств на Лейпцигерштрассе.
Начался митинг. Кроме снижения цен и сохранения старых норм выработки,
прозвучали политические лозунги: свободные выборы, освобождение
политзаключенных, роспуск Народной Армии, объединение Германии.
На экстренном заседании правительства было решено отменить повышение норм,
о чем сообщил выступивший перед митингующими министр промышленности Фриц
Зельбманн, но те не поверили, требуя разговора с Ульбрихтом или премьером Отто
Гротеволем.
17 июня в Берлине началась всеобщая забастовка. Собираясь на предприятиях,
рабочие строились в колонны и шли в центр. Около 150 тысяч манифестантов несли
кустарно изготовленные лозунги: «Долой правительство!», «Мы не
хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!»
Много плакатов было направлено лично против Ульбрихта: «Козлобородый
должен уйти!»
Повсюду громили партийные и правительственные здания, полицейские участки,
киоски с коммунистической прессой и разделительные сооружения на границах
советского и западных секторов города. Начальство бежало в Карлхорст под защиту
советских войск. Город оказался в руках восставших.
Благодаря передачам западного радио о событиях в Берлине узнали по всей
стране. Десятки тысяч людей приняли участие в волнениях в Дрездене, Галле,
Магдебурге, Лейпциге и других городах.
В общей сложности подверглись разгрому около 160 правительственных зданий,
12 полицейских участков, девять тюрем, из которых освободили порядка 1400
человек.
Танки на улицах
Только в Берлине дислоцировались 20 советских пехотных и танковых полков.
16 июня власти ГДР обратились к Москве за военной помощью. Решение было
принято вечером того же дня.
В ночь с 16-го на 17-е Ульбрихт и Гротеволь получили от командующего
советскими войсками будущего министра обороны Андрея Гречко и советского
верховного комиссара в Восточной Германии Владимира Семенова заверения, что в
беде их не оставят.
Для руководства операцией в ГДР срочно вылетел вице-премьер и министр
внутренних дел СССР Лаврентий Берия, имевший воинское звание маршала.
Около полудня 17 июня на улицы Берлина и других городов выдвинулись
несколько сотен единиц советской бронетехники в сопровождении подразделений
«народной полиции». Участники выступлений стали кидать в танки
камнями, советские военнослужащие открыли огонь на поражение.
В 13:00 премьер Гротеволь зачитал по радио указ о введении чрезвычайного
положения, сохранявшегося до 29 июня.
К вечеру советские войска благодаря подавляющему силовому превосходству
практически полностью овладели ситуацией. Попытки провести демонстрации на
следующий день были жестко пресечены. Забастовки на отдельных предприятиях
продолжались и в июле, но выходить на улицы больше никто не решался.
Жертвы
По имеющимся данным, в ходе подавления волнений были убиты 125 человек.
Советские военные суды приговорили к расстрелу 29 граждан ГДР, и сто — к
различным срокам заключения. Около двадцати из них были отправлены в советские
лагеря.
Власти ГДР арестовали около 20 тысяч человек, двое были приговорены к
смертной казни, 1524 к лишению свободы, в том числе трое пожизненно.
На стороне режима погибли пять человек, 46, в основном полицейских, были
ранены, 14 из них тяжело.
Широко известна история о том, что 28 июня в лесу под Магдебургом за отказ
стрелять в безоружное население были казнены 18 советских солдат. Назывались
имена: ефрейтор Александр Щербина, рядовой Василий Дятковский, сержант Николай
Тюляков. Еще 23 человека якобы расстреляли примерно тогда же в помещении
скотобойни в берлинском районе Фридрихсгайн. В 1954 году в Западном Берлине им
поставили памятник.
Мнения исследователей относительно достоверности данных фактов расходятся.
Ряд современных российских источников прямо называет их «легендой».
Первым распространил эту информацию советский перебежчик майор Никита
Роньшин.
В 2000 году Главная военная прокуратура России заявила, что документальных
подтверждений казни 41 военнослужащего не найдено.
Малоизвестные подробности
Согласно опубликованным документам, события 16-17 июня стали полной
неожиданностью и для Москвы, и для Вашингтона. Аналитики Госдепа предположили,
что их инспирировал СССР, дабы снять с должности сталиниста Ульбрихта.
По имеющимся данным, после смерти Сталина советское руководство
намеревалось отказаться от коммунистических крайностей в отношении ГДР, а,
возможно, даже согласиться на ее объединение с ФРГ на условиях превращения
Германии в нейтральное государство по образцу Австрии и Финляндии.
Как ни удивительно, эта тенденция шла, в основном, от Берии.
18 мая он предложил коллегам рассмотреть проект постановления Президиума
совета министров СССР «Вопросы ГДР», содержавший, в частности, слова:
«основной причиной неблагополучного положения является ошибочный в
нынешних условиях курс на строительство социализма»; «с советской
стороны были даны неправильные указания по вопросам развития ГДР»;
«отказаться в настоящее время от курса на строительство социализма в ГДР и
создания колхозов»; «пересмотреть проведенные правительством ГДР
мероприятия по вытеснению капиталистических элементов».
28 мая проект был принят. По настоянию Вячеслава Молотова, в него добавили
лишь одно, но ключевое слово: «от ускоренного курса на
строительство социализма».
3 июня Ульбрихта и Гротеволя вызвали в Москву и довели до них новые
указания.
11 июня центральный орган ЦК СЕПГ «Нойес Дойчланд» вышел с
передовой статьей о «новом курсе партии». Тираж был немедленно
раскуплен, экземпляры продавались с рук в 30 раз дороже номинала.
Расплывчатая формулировка о «борьбе за единую миролюбивую
Германию» породила иллюзии, будто объединение — вопрос решенный, советские
войска уже покидают страну, о возвращении частной собственности и
многопартийности объявят со дня на день, и надо лишь поднажать, чтобы режим
рухнул.
После подавления восстания ни о какой оттепели речь больше не шла.
Позиция Берии по германскому вопросу вскоре стала одним из обвинений против
него.
Если в Польше и Венгрии массовые выступления привели к смене руководства и
частичной либерализации, благодаря которой эти страны долгое время
соревновались за звание «самого веселого барака социалистического
лагеря», то Вальтер Ульбрихт правил вплоть до своей смерти в 1973 году, и
завинтил гайки еще сильнее.
Уже 21 июня были отменены обещанные несколькими днями ранее восстановление
старых норм выработки и снижение цен.
События 16-17 июня целиком списали на «империалистических
агентов».
Ульбрихт «вычистил» из партии больше половины секретарей
окружкомов, а также министра юстиции, министра госбезопасности и главного
редактора «Нойес Дойчланд». Министр юстиции Макс Фехтер за призыв не
репрессировать демонстрантов и забастовщиков получил восемь лет тюрьмы.
В 1961 году Берлин разделила Стена.
Ждать перемен восточным немцам пришлось еще 36 лет.