О русском офицере, ставшем
национальным героем Израиля
Иосиф Трумпельдор — полный Георгиевский кавалер, ветеран и инвалид
Порт-Артура и один из немногих евреев, получивших русское офицерское звание. В
Израиле его почитают как национального героя, одного из отцов-основателей
страны. В Англии он герой Первой мировой, орденоносец, боевой офицер, ветеран
галлиполийского десанта. Ему отдавали честь японские генералы, русский и
японский императоры восхищались его мужеством. Россия вправе гордиться таким
сыном, но у нас о нем почти ничего не знают.
Его жизнь столь удивительна и богата событиями, что трудно подобрать к
ней точный эпитет. «Словно в приключенческом романе» — банально. «Полна
неожиданных перипетий» — несправедливо. В жизни Трумпельдора как раз все было
логично, он все время шел по одной жизненной дороге. Другое дело, что это очень
редкая дорога: верстовыми столбами на ней были понятия чести, достоинства,
мужества и благородства. А неожиданные повороты — это лишь ответы на препятствия,
которые создавала ему жизнь. Из многих бед и передряг он вышел победителем, а
когда выхода не оказалось — погиб, но не свернул с пути.
Иосиф был потомственным военным. Его отец военфельдшер Вольф Самуилович
(для простоты Владимир Сергеевич) 25 лет прослужил в армии. Воевал на Кавказе,
даже участвовал в пленении Шамиля. Кстати, евреи в русской армии были отнюдь не
редким явлением. Их призывали и очень активно, причем по указу Николая
Павловича от 1827 года квота на рекрутский призыв для евреев была в три раза
выше, чем в целом по стране. Если в русских регионах раз в два года брали по
семь рекрутов с тысячи человек, то у евреев стали брать по десять рекрутов с
тысячи человек ежегодно. Другое дело, что это сделали скорее по экономическим
соображениям, ведь от службы можно было откупиться. Многие действительно
откупались. Но не все. Солдатами в русской армии служили довольно много евреев,
а вот офицером мог стать только христианин. Кстати, в Севастополе стоит
памятник солдатам-евреям, погибшим при обороне города во время Крымской войны —
таковых оказалось более пятисот. Удивительное дело: жить в Севастополе из-за
«черты оседлости» евреям запрещалось, а умирать — пожалуйста.
Военфельдшеру Вольфу Трумпельдору тоже предлагали принять христианство,
дабы получить офицерский чин, но он остался иудеем. Выйдя в отставку,
Трумпельдор-старший поселился в Пятигорске, где в 1880-м году и родился Иосиф.
Всего же в семье отставного фельдшера было семеро детей. Вскоре семейство
переехало в Ростов-на-Дону, благо ветеранам разрешалось селиться где угодно,
там и прошло детство и юность Оси. Окончив с отличием гимназию, но не имея
возможности поступить в высшее учебное заведение (для евреев были установлены
квоты), он пошел учиться на дантиста. Получил диплом, начал работать, однако в
1902 году был призван в армию.
Порт-Артур
Для Иосифа, выросшего в семье военного, служба не была тяготой, скорее
долгом и предметом гордости. Как только началась Русско-японская война,
военфельдшер Трумпельдор написал прошение о переводе на Дальний Восток в
действующую армию. Оказавшись в Порт-Артуре, он попросил о переводе в полковую
разведку, и его прошение удовлетворили. Тогда разведчики именовались
«охотниками» — они ходили за линию фронта, добывали «языков», проводили
диверсии. Иосиф проявил себя отчаянным храбрецом, был награжден георгиевским
крестом и представлен к следующему. Но во время августовских боев унтер-офицер
27-го Восточно-Сибирского полка Трумпельдор был тяжело ранен в левую руку,
которую в итоге пришлось ампутировать выше локтя.
Однако Иосиф не покорился судьбе и вместо эвакуации в тыл по излечении
написал прошение о том, чтобы вместо положенной по уставу винтовки ему выдали
шашку и револьвер. Неожиданный рапорт так удивил и восхитил коменданта
Порт-Артура генерала Смирнова, что он приказал зачесть его во всех
подразделениях осажденного города:
«Ефрейтор 7-й роты Иосиф Трумпельдор, обращаясь в докладной записке от
24-го числа (ноября) к своему ротному командиру, пишет: «У меня осталась
одна рука; но эта одна — правая. А потому, желая по-прежнему делить с
товарищами боевую жизнь, прошу ходатайства Вашего благородия о выдаче мне шашки
и револьвер».
Трумпельдор был прикомандирован к госпиталю, где он имел возможность
быть избавленным от смертельной опасности и трудностей окопной жизни, но он
пошел добровольцем на передовую линию фронта, где неоднократно показал чудеса
храбрости…
Будучи тяжело раненным, Трумпельдор не пожелал воспользоваться законным
правом обратиться в инвалида и, презирая опасность, вновь предложил свою
полуискалеченную жизнь на борьбу с врагом. Трумпельдор приносит на благо Родины
больше того, что требуется нашей присягой, и поступок его заслуживает быть
вписанным золотыми буквами в историю полка.
Награждаю его Георгиевским крестом и произвожу в ст. унтер-офицеры.
Приказ этот прочесть по всем ротам, батареям и отдельным частям и
побеседовать с солдатами по содержанию Приказа».
И в
плену можно быть героем
Несмотря на героическое сопротивление, Порт-Артур в декабре 1904 года
был сдан, и полный георгиевский кавалер фельдфебель Трумпельдор вместе с
товарищами оказался в плену. Однако неуемный характер не давал ему сидеть
спокойно. Пользуясь тем, что японцы достаточно гуманно относились к плененным,
Иосиф вместе с русскими офицерами (и с помощью Красного Креста) организовал для
неграмотных солдат начальную школу, где сам и преподавал. Он стал лидером
неформального объединения солдат-евреев, которых в плену оказалось около двух
тысяч, сумел организовать походную синагогу, школу, библиотеку, театральный
кружок, мацепекарню, кассу взаимопомощи, издавал и редактировал газету. Попутно
выучил японский язык и уже без переводчика представлял интересы товарищей перед
японцами. Деятельность Трумпельдора не осталась незамеченной, и с ним лично
пожелал встретиться сам венценосный правитель Японии.
В русском мундире с четырьмя Георгиями на груди Иосифа доставили в Токио
и представили императору Мацухито. Император спросил, за какие подвиги он был
удостоен столь высоких наград, а услышав ответ, спросил, почему такой
доблестный воин не был произведен в офицеры. Ответ Трумпельдора, что в России
запрещено присваивать офицерские звания евреям, поверг императора в изумление.
Император даровал ему специально изготовленный протез руки с надписью золотыми
буквами: «Это жалует японский император герою Трумпельдору за его полезную
деятельность во время плена».
В конце августа был подписан Портсмутский мирный договор, и пленные
смогли вернуться домой. Спустя месяц после возвращения в Ростов, Иосиф получил
вызов в Петербург: «Канцелярия Его Величества просит явиться для представления
императору Николаю II».
На чествовании Георгиевских кавалеров в Царском Селе Николай объявил о
присвоении Трумпельдору офицерского чина (несмотря на то, что он оставался
иудеем!) и предложил ему выбрать любое учебное заведение, в котором тот желает
обучаться. Иосиф выбрал юридический факультет Петербургского университета. Он
хотел стать адвокатом и защищать в суде простых людей. Стоит отметить, что в
отношении Трумпельдора царь нарушил сразу два закона. Неограниченная монархия иногда
бывает полезна…
Мечта
о Палестине
В годы учебы Трумпельдор всерьез увлекся идеей сионизма — мечтой о
создании еврейского государства на исторических землях Израиля. Учитывая
униженное положение евреев в России и почти узаконенный государством бытовой антисемитизм,
это не удивительно. К тому же Иосиф с детства был почитателем учения Льва
Толстого, которое во многом (кроме пацифизма и религиозного аспекта) схоже с
движением еврейских колонистов. Кстати, под влиянием толстовства Иосиф всю
жизнь был вегетарианцем, а за участие в студенческой демонстрации после смерти
Льва Николаевича даже был арестован. Впрочем, Георгиевского кавалера полиция
быстро отпустила.
По окончании учебы в 1911 году Трумпельдор с группой единомышленников
уехал в Палестину, где трудился в коммуне — прообразе современного кибуца. Но и
здесь ему не удалось уйти от войны — кочевники-бедуины постоянно нападали на
еврейские поселения. Русскому офицеру Трумпельдору пришлось организовать и
возглавить отряд самообороны «Винтовка и плуг».
Вот как описывал его в своей книге будущий президент Израиля Хаим
Герцог: «Высокий и сильный, хороший спортсмен, с благородными чертами лица.
Трумпельдор с одной рукой справлялся с работой, на которую другим не хватало и
пары рук. «Однорукий» Иосиф владел и плугом, и винтовкой, скакал на
лошади и полностью обслуживал самого себя от чистки зубов до завязывания
шнурков на ботинках. Был аккуратен и очень хорош собой. Красота, конечно, не
главное достоинство мужчины, но ведь приятно, когда в твоем любимом герое прекрасно
все — и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
Капитан
Британской армии
В 1914 году началась Мировая война. Палестина входила в состав Османской
империи, и турки предложили еврейским поселенцам вступить в турецкую армию.
Некоторые так и сделали, но для выходцев из России это было невозможно — вся
родня воевала на противоположной стороне. Для отставного русского офицера
Трумпельдора такое и вовсе было неприемлемо. Нужно отдать должное туркам — они
не препятствовали отъезду желающих колонистов в британский Египет.
Неуемный Трумпельдор сразу обратился к командующему британскими войсками
в Египте генералу Джону Максвеллу с предложением сформировать из
депортированных евреев армейское подразделение, дабы они могли участвовать в
освобождении Палестины. Генерал ответил, что пока это направление неактуально,
к тому же по закону неграждане Британии не могли служить в боевых частях
королевских войск. Трумпельдора это не остановило, он отлично знал, что на
войне важны не только те солдаты, которые находятся на передовой. Так появился
«Сионский корпус погонщиков мулов», включенный в состав сил, готовившихся к
Дарденелльской операции. Командовал отрядом ирландец подполковник Джон Генри
Паттерсон, а получивший чин капитана Британской армии Трумпельдор стал его
заместителем.
При высадке на мысе Хеллес и в последующих боях на маленьком
галлиполийском плацдарме добровольцы-евреи показали себя с самой лучшей
стороны. Под постоянным огнем противника они доставляли с кораблей на передовую
снаряды, патроны и продовольствие, вывозили раненых. Часто принимали участие в
боях. Многие были ранены, погибли. В одном из боев Трумпельдор был ранен в
плечо, но до конца не покинул сражение. Подполковник Паттерсон позднее писал,
что тот «преображался под огнем противника, и чем жарче становилось, тем больше
это ему нравилось».
По окончании Дарданелльской операции капитан Трумпельдор вместе с
некоторыми сподвижниками отправился в Лондон, дабы убедить британское
командование расширить добровольческий еврейский корпус и позволить участвовать
в освобождении Палестины. Весной 1917 года они добились своего, а основой
корпуса стали добровольцы из «отряда погонщиков мулов».
Не
красный и не белый
Легионеры отправились сражаться на Ближний Восток, но сам Трумпельдор
туда не поехал — у него возникли более важные дела. Его путь лежал на родину,
где происходили невероятные вещи. После Февральской революции Временное
правительство уравняло права всех народов Российской империи и отменило черту
еврейской оседлости. Трумпельдор надеялся при поддержке революционных властей
сформировать еврейский корпус на Восточном фронте, а в перспективе двинуть его
через Кавказ и Турцию в Палестину. Идея в целом понравилась Временному
правительству, хотя ему было не до того — фронт разваливался. Тем не менее
вместе с многочисленными единомышленниками Иосиф приступает к созданию
Всероссийского союза евреев-воинов, который должен был стать ядром будущего
Еврейского корпуса. В июле, когда случился Корниловский мятеж, Трумпельдор во
главе роты евреев-добровольцев защищал Петербург.
Но великие замыслы вскоре пришлось отложить до лучших времен и заняться
насущными проблемами. Фронт окончательно рассыпался, страну заполонили
вооруженные дезертиры и началась невиданная волна еврейских погромов.
Трумпельдор и его товарищи-фронтовики пытались этому помешать, организовывали
вооруженную самооборону.
Пришедшие к власти большевики поначалу спокойно отнеслись к еврейским
дружинам. Однако весной ситуация изменилась: новая власть объявила дружины вне
закона. Иосифа Трумпельдора арестовали, но он вскоре бежал. Отчаянные попытки
найти себя в революции окончились неудачей. Белое движение было заражено
свойственным имперской России антисемитизмом. Аналогичная ситуация была на
Украине, хотя некоторые еврейские отряды сражались под командованием Махно.
Кстати, были они и в Красной армии, но не долго. В итоге Трумпельдор не встал
ни на чью сторону, но дело себе нашел. Он создал организацию «Пионеры»
(«Ге-халуц»), которая должна была объединить разрозненные еврейские общины и
способствовать репатриации в Палестину всех желающих. Перевалочным пунктом в
процессе переселения стал Крым, откуда корабли шли в Стамбул и далее в
Палестину. Пока была возможность, Трумпельдор оставался в Крыму, вел переговоры
то с красными, то с белыми. Но в 1919-м сам эвакуировался в Палестину.
Ему оставалось жить менее года. Как и прежде, провел он его в боях и
труде: каждый день выходил на поле за плугом, одновременно возглавляя отряды
самообороны. Одной рукой он отлично справлялся с конем и винтовкой. Первого
марта 1920 года Иосиф Трумпельдор был смертельно ранен в схватке с бедуинами.
До конца боя он оставался на позиции, руководил отражением нападения. До
госпиталя его не довезли. Перед смертью, страдая от ранения в живот, он крепко
выругался по-русски, а потом уже на иврите сказал слова, ставшие знаменитыми:
«Счастлив тот, кто умирает за Родину». Ему не исполнилось и сорока.
Иосиф Трумпельдор до конца остался человеком двух миров — настоящий
русский офицер и преданный сын еврейского народа. Не словами, а делом и кровью
он доказал верность и Израилю, и России. И несправедливо, что на родине о нем
так мало знают.