На стене лондонского дома, где неоднократно останавливался Иосиф
Бродский установлена мемориальная табличка в его честь.
…Город Лондон прекрасен; в нем всюду идут часы.
Сердце может только отстать от Большого Бена.
Темза катится к морю, разбухшая, словно вена,
и буксиры в Челси дерут басы.
Город Лондон прекрасен. Если не ввысь, то вширь
он раскинулся вниз по реке как нельзя безбрежней.
В этих строчках Иосиф Бродский выразил свое отношение к британской
столице.
И хотя большую часть своей эмигрантской жизни поэт провел в Америке,
именно Англия была его первой любовью.
Он обожал английский язык и английскую поэзию: у английских поэтов Джона
Донна и Уильяма Одена он учился мыслить и излагать свои мысли в стихах.
Даже в английской речи его угадывался британский след. По мнению его
друга и переводчика Даниэля Уайсборта, его акцент был «причудливой смесью
нью-йоркского говора и принятых в высшем английском обществе оборотов
речи».
Бродский в Лондоне
Бродский много и охотно приезжал в Лондон.
Останавливался он здесь в разных местах: и у поэта и эссеиста Стивена
Спендера в районе Сент-Джонс-Вуд, и у правозащитницы Марго Пикен (именно ей он
посвятил процитированное выше стихотворение «Темза в Челси») в
Кенсингтоне, и у своего переводчика Алана Майерса и его жены Дианы в Северном
Финчли.
Есть и другие связанные с Бродским места в Лондоне: и знаменитый клуб
«Атенеум» куда его пригласил Исайя Берлин и куда не подозревавший
жесткости дресс-кода английского клуба поэт заявился в джинсах, и
многочисленные университетские аудитории и концертные площадки, где он
выступал, и колледж в Кембридже, где он провел семестр в качестве приглашенного
профессора.
Однако, как говорит главная британская исследовательница жизни и
творчества Бродского профессор Валентина Полухина, особое место в его сердце
занимал Хэмпстед – тихий, лесистый и населенный интеллектуалами, поэтами и
художниками район северного Лондона.
Здесь в октябре 1987 года, когда он гостил у известного пианиста
Альфреда Бренделя, он получил радостную весть о Нобелевской премии.
В этот исторический момент Бродский обедал в местном китайском
ресторанчике со знаменитым автором детективных романов Джоном Ле Карре.
Здесь же, на тихой улочке Хэмпстед Хилл Гарденс он помог купить квартиру
Диане Майерс после ее развода с мужем Аланом.
Эта квартира и стала главным его лондонским пристанищем вплоть до самой
смерти в 1996 году.
Именно на этом доме по инициативе созданного Валентиной Полухиной
«Фонда русских поэтов» и при поддержке посольства РФ в Лондоне и
установлена теперь мемориальная табличка.
Как в Лондоне установить
мемориальную табличку
Это оказалось совсем непростым делом. Дианы Майерс уже нет в живых, но
даже согласия нынешней хозяйки квартиры Эммы Глоуг для этого недостаточно – нужно
разрешение районного совета.
Валентина Полухина и ее соратники активизировались в этом году в связи с
юбилеем – 75-й годовщиной со дня рождения Бродского.
Поначалу они обратились в местный совет района Кэмден с просьбой
разрешить установить у дома скамейку с именем поэта.
Согласие получено не было – скамейка, как объяснили в совете, может
стать магнитом для «антисоциальных элементов».
Сошлись на табличке.
Однако, по существующим в Британии правилам, для того, чтобы даже подать
заявку на установку полноценной мемориальной доски – в Британии такие доски
называют blue plaque, по их
голубому цвету – необходимо, чтобы с момента смерти человека, память которого
хотят увековечить, прошло 20 лет.
Именно такой срок, как считают здесь, подтверждает правомочность
кажущихся современникам бесспорными заслуг претендента.
Двадцать лет со дня смерти Бродского истекает в январе следующего 2016
года.
Но, как показывает практика, на рассмотрение заявки у организации
«Английское наследие» (официально она называется Комиссия по
историческим зданиям и памятникам Англии) уходит не менее трех лет.
Так что появления в Лондоне полноценной «голубой таблички» в
память Иосифу Бродскому его поклонникам и почитателям придется ждать почти
четыре года.
Ну, а пока совет разрешил установить на доме табличку поскромнее.
Кошки и дочь поэта
Как и положено в подобных церемониях, сама табличка – прежде чем ее
явили взорам собравшейся на церемонию открытия публики — была завешена
покрывалом. Точнее даже не покрывалом, а обычным шарфом с изображением десятков
симпатичных котов.
Бродский обожал котов, они были с ним всегда – и в Петербурге, и в
Америке, и в Венеции.
А честь снять покрывало была предоставлена дочери поэта – Анне Александре
Марии.
22-летняя молодая женщина росла в Италии, отца практически не помнит –
ей было всего два года, когда он умер.
По-русски она не говорит, но чем дальше, тем больше приобщается к
сохранению наследия и памяти об Иосифе Бродском. В мае она была в Петербурге на
открытии квартиры-музея «Полторы комнаты», и вот теперь Лондон.
«Мне очень приятно видеть этот знак в том месте, где отец был
счастлив. Он никогда не был в себе уверен, и говорил, что его быстро забудут.
Для меня, дочери, которая по настоящему не знала отца, это невероятно
трогательное событие», — сказала Анна Бродская.